Борис Стругацкий: "Нельзя: трусить, лгать и нападать. Нужно: читать, спрашивать и любить близких"

Борис Стругацкий всегда был открыт к общению. Правда, в силу возраста предпочитал переписку. На своем официальном сайте он регулярно отвечал на вопросы читателей и за последние полтора десятка лет не проигнорировал ни одно­го. Ответил Борис Стругацкий и на вопросы "РР". Из переписки, длившейся несколько недель, получилось одно из последних, а возможно, и последнее интервью с ним. Какими пятью прилагательными вы охарактеризовали бы современную Россию? Пятью? Не маловато ли? Лучше вот что: лучше я вам просто скажу, что такое современная Россия. Современная Россия - это огромная страна на перепутье истории. Это в одну реку, как известно, нельзя войти дважды, а в одну трясину и дважды можно войти, и трижды. Потому что река течет, а трясина пребывает в неподвижности. Мы все тщимся выбраться из нее, пройти как-то посуху, краем, а нас снова и снова сносит в болото, в наше привычное местопребывание, будто ни на что другое мы не способны. Пятьсот лет рабства и холопства за плечами, пятьсот лет мы твердим как проклятые: "начальству виднее", "порядок важней свободы", "хорош царь, да немилостив псарь". А когда вдруг раз в сто лет открывается нам вроде бы дорога посуху, как все нормальные народы ходят - свобода там, демократия, конкуренция, - нами словно корчи овладевают: не хотим, холодно, сквозняки, придется брать на себя ответственность, придется решения принимать, выбор делать, рисковать придется, учиться зависеть от себя самого, а не от господина начальника... Да провалитесь вы все с вашей свободой! Отцы-деды под начальством ходили, и мы походим, ноги не отсохнут... Год, два - и вот мы уже снова в привычных местах: трясина, застой, начальство столбом вьется, поедом ест, но зато порядок! Тихо. Еще лет на ...дцать, пока нефть не кончится. Но это у нас пока только в перспективе. Край болота виднеется "за поворотом в глубине", и уже сносит, сносит в трясину помаленьку: уже и с выборами все наладилось как положено, и партия сформировалась привычная, знакомая, хваткая, "миллионопалая", и огосударствление идет чередом. Еще пятерик отмотаем, и все станет как раньше - вязко, тускло, тухло и беспросветно. Но ­пока еще мы не там, пока видна дорога туда, где никогда мы еще не бывали. Перекресток. Точка бифуркации. Как в 1917-м. Как в 1990-м. И выбирает, между прочим, народ. Сам. Лично. Равнодействующая миллионов воль. Стабильность или прогресс? Свобода или порядок? "Как лучше или как всегда"? Вы ранее высказывались в том духе, что СССР был поражен раковой опухолью, и его распад оказался сродни сложной хирургической операции по ее удалению, после чего пациент еле оклемался. То, что мы наблюдаем сейчас, - это рецидив той самой болезни? То, что мы наблюдаем сегодня, - типичный откат, происходящий после каждой революции. Революция ведь не только пожирает своих детей, она пожирает и все свои собственные достижения. Завоеванные свободы объявляются хаосом. Те недолгие месяцы, когда народ ощущал себя единым социальным организмом, оказываются "­лихими временами". (http://rusrep.ru/article/...)